Нападение фашистской германии на ссср. причины неудач красной армии в начальный период войны. Причины неудач ссср

Главная / Физическое воспитание

Особенности ленинской модели советского социализма проявлялись по мере практического осуществления НЭПа в стране. В марте 1922 года Ленин говорит об «остановке отступления», связанного с уступками капитализму в рамках НЭПа. Он четко формулирует общую стратегию движения к социализму, суть которой означает преодоление «разрыва» «между необъятностью задач и нищетой материальной и нищетой культурной».

Что надо было делать для того, чтобы осуществить культурную революцию и стать «социалистической страной»? Прежде всего, реализовать основные критерии социалистичности, принципиально отличающие ленинскую модель советского социализма от сталинской модели, утвердившейся после смерти Ленина, и представляющую собой, по утверждению К. Маркса «фальшивый» или даже «казарменный» социализм.

Ленин считал, что социалистическое общество должно выиграть соревнование с капитализмом, создать более высокий уровень развития производительных сил и производительности труда - такого общеисторического критерия, дающего возможность перейти к посткапиталистической формации.

В частности, данную задачу следует решать путем решительного соединения лучших технических и организационных достижений западного капитализма с советской властью. Если к этому добавить ленинское отношение к науке, которую он считал важнейшей производительной силой, которой должны овладеть не только специалисты - управленцы, не только инженеры, но и широкие массы трудящихся, тогда становится понятным какой всеобщий план подъема производительных сил и индустриализации готовил Ленин.

На основе его он намеревался «догнать передовые страны и даже перегнать их экономически». По поводу методов индустриализации: по мнению Ленина, перенимая у Запада «готовый опыт» передовых стран в области научных систем управления и организации производства (системы Тейлора и Форда), надо перенимать его критически, не допуская буржуазных способов «выжимания пота» из рабочих.

Сталин предлагал нечто противоположное: его методы были не социалистическими, а добуржуазными, азиатскими. Осуществляя индустриализацию, он фактически выжимал последние соки из рабочих с помощью прямой интенсификации труда, прикрываемой, в числе прочего, пропагандой «стахановского движения».

Цена сталинской индустриализации оказалась чрезвычайно высокой: ее осуществление было оплачено не только потом и кровью рабочих и крестьян, но и жизнью многих выдающихся ученых, инженеров и экономистов, старающихся внести разумное начало в создание нового общества. Без создания крупной индустрии Ленин не видел развития сельского хозяйства в СССР. Отсюда его мечта о сотнях тракторов для успешного функционирования коллективных хозяйств, создаваемых на строго добровольных началах.

Ленинский план коллективизации являлся составной частью плана кооперации в стране. Одним из сдерживающих факторов строительства социализма в СССР являлась отсталость деревни с ее низким уровнем производительности сельского производства, распыленностью единоличных хозяйств и мелкобуржуазным характером труда, постоянно рождающим из себя капиталистические тенденции.

Размышляя над этим противоречием и изучая практический опыт новой экономической политики, Ленин и приходит к открытию - прогрессивной роли кооперации, позволяющей создать в стране полноценное социалистическое общество. Для такого эпохального перехода Ленин отводил десятилетия.

За это время он планировал достигнуть поголовной грамотности в стране, снабдить село электричеством, техникой, добиться повышения культуры земледелия, создать необходимый фонд от возможных неурожаев и т.д. Ленин был уверен - каждый новый строй возникает при материальной поддержке государства.

Но если по Ленину кооперация означала глубокий социальный переворот в деревне, составляющей целую эпоху, то у Сталина коллективизация сельского хозяйства превратилась в оперативную кампанию, проводимую административными и чрезвычайными мерами. Для оправдания такой политики по отношению к крестьянству, которую он прежде критиковал, борясь с левой оппозицией, Сталин выдвинул идею недопустимости в период строительства социализма сохранения двух разнородных оснований - социалистической промышленности и индивидуального сельского хозяйства.

Его не смущал тот факт, что для преодоления индивидуального хозяйства и эффективного кооперирования селу требуется мощная техническая база, которой в то время в стране не существовало. Проведя коллективизацию с помощью политики раскулачивания кулаков и середняков, составлявших основную массу производителей товарной продукции, Сталин ввергает сельское хозяйство на долгие годы в глубокий кризис, порождая голод и трагедию миллионов крестьянских семей.

Потребовались многие годы для подведения под колхозы реального технического фундамента, связанного с сельскохозяйственной техникой: тракторами, комбайнами и проч. Лишь тогда коллективная форма собственности в деревне наполнилась реальным содержанием и колхозы получили возможность кормить страну. Ленин считал: государство не может исчезнуть после революции, его нельзя отменить никакими декретами. Оно должно отмереть по мере роста производительных сил, исчезновения классов и превращения труда в первую жизненную потребность.

До этих пор на первой фазе развития необходим строгий контроль за мерой труда и потребления со стороны государства. Совершенно другое представление о переходе к социализму и функционированию пролетарского государства имеется в работах и высказываниях Сталина. Он преувеличивал роль насилия в управлении государством и обществом.

Ленин полагал: Советское государство должно полностью подчиняться трудящимся и контролироваться ими. Сталин, напротив, преувеличивал роль командных, сугубо аппаратных методов управления государством. Сталин понимал Советы и общественные организации не как демократические институты осуществления власти трудящихся, а как бюрократические органы принятия нужных ему решений. По мнению Сталина усиление государства должно идти за счет усиления его централизации, иерархии и репрессивных функций по отношению ко всем «врагам народа».

Славин Б.Ф. Ленин против Сталина: Последний бой революционера. - М.: Едиториал УРСС, 2010.- с. 35

Точкой отсчета для современного ответа на поставленные вопросы может служить совсем недавно доказанная автором теорема о предопределенности . В соответствии с условиями данной теоремы, рассматривается конкуренция США и СССР по двум направлениям: экономической и социальной эффективности. Причем по первому лидировали Соединенные Штаты, а по второму – Советский Союз. При этом по направлению вооружений между обеими странами был достигнут устойчивый паритет, который в модели выступает в качестве так называемых «прочих равных условий».

Каков же был механизм конкуренции между двумя государствами?

На самом деле они придерживались абсолютно симметричной стратегии: Штаты пытались сохранить свое преимущество в сфере экономической эффективности, одновременно стараясь догнать конкурента в части социальных достижений; Союз пытался закрепить свою социальную модель на фоне гонки за лидером в области экономики. Таким образом, каждая страна осуществляла масштабные заимствования у своего оппонента. Это выразилось в том, что СССР провел поистине сумасшедшую индустриализацию и электрификацию страны, перепробовал разные хозяйственные механизмы стимулирования экономики, включая ленинский НЭП, осуществлял колоссальные закупки импортного оборудования и т. п. А в это же самое время в США Рузвельт электрифицировал южные штаты в духе советского ГОЭЛРО, построил федеральные автодороги, наладил систему государственного планирования наподобие советской, опираясь в этом на российских ученых Семена Кузнец а и Василия Леонтьева , и т. д. При этом, как справедливо утверждает отечественный специалист по сравнительному анализу экономических систем Игорь Лавровский , Штаты копировали советские достижения быстрее и успешнее, чем СССР – американские.

В такой ситуации развернувшаяся конкуренция рано или поздно должна была закончиться победой одного из конкурентов и его доминированием в мировой хозяйственной системе. Если одному из государств удалось бы сохранить лидерство в своей традиционно успешной сфере и догнать, а, может, и перегнать соперника во второй сфере, то оно автоматически стало бы монополистом мирового политического рынка. Таким образом, результат зависел от интенсивности инноваций и заимствований: у кого больше скорость, тот и побеждает. В такой конкурентной модели все решает темп роста экономической и социальной эффективности. Соответственно и сама модель описанного процесса получила название темпоральной.

Любопытно, что темпоральная схема конкуренции очень созвучна тезису известного современного социолога Зигмунта Баумана , согласно которому фактор скорости в силу своей исключительной важности в современном мире превратился в главный инструмент социальной стратификации и социального доминирования. Скорость мышления и действий человека выступает в качестве главного показателя его экономической эффективности, а следовательно, и его возможностей. Именно скорость образует водораздел между социальной элитой и массами. Этот тезис справедлив и при рассмотрении конкуренции между странами: скорость роста экономической и социальной эффективности определяет место государства в мировой иерархии. В основе же скорости преобразований лежит эффективность механизмов создания и заимствования инноваций.

А дальше, чтобы сформулировать главный тезис, достаточно принять гипотезу, в соответствии с которой, скорость роста социальной эффективности государства зависит от достигнутого уровня экономической эффективности. Данный тезис имеет множество теоретических и эмпирических подтверждений, а для большинства людей он и интуитивно ясен. Тогда, как оказывается, при весьма слабых допущениях справедлива следующая теорема о предопределенности: если имеет место конкуренция двух стран по двум направлениям (социальной и экономической эффективности), то страна с более низким исходным уровнем экономической эффективности всегда проигрывает. Несложно видеть, что проигрывающей стороной оказывается именно СССР, производительность труда которого примерно в четыре раза была ниже, чем в США. Тем самым пресловутая теорема не оставляет никакого шанса стране, вступившей в гонку с «неправильными» начальными условиями. В этом смысле она как бы проставляет точки над i в историческом споре по поводу возможного хода событий в России после 1917 года.

Маркс против Ленина: за кем последнее слово?

До сих пор некоторые экономисты втягиваются в давний спор о том, что важнее – экономическая эффективность или социальная справедливость, трактуемая как форма социальной эффективности. Надо сказать, что в свое время Карл Маркс отбросил всяческую сентиментальность по этому поводу и отдал предпочтение экономической эффективности. Например, он полагал, что социализм вырастет из развитого капиталистического общества, достигающего предела своего экономического развития. Эффективная социалистическая система, по Марксу, может быть построена только в самых передовых странах мира, достигших наивысших результатов в области экономической эффективности.

Однако, как известно, Владимир Ленин отверг столь категоричное утверждение, создав свое собственное учение о революционной ситуации. В соответствии с его представлениями, социализм наступает не в самой развитой стране мира, а там, где для этого сложились политические предпосылки. Иными словами, по мнению Ленина, капитализм не эволюционно перерождается в социализм, а просто «рвется» посредством революции в самом тонком и слабом месте, уступая дорогу новому строю.

Долгое время считалось, что Ленин был прав и своим учением о революции подкорректировал Маркса. Однако сегодня ясно, что прав был именно Маркс. И теорема о предопределенности недвусмысленно говорит об этом. По-видимому, Маркс был в большей степени экономистом, а Ленин – политиком, поэтому они по-разному отвечали на ключевой вопрос: политическая первичность для Ленина заслонила объективные экономические основания трансформации строя. Сегодня в свете произошедших событий и теоремы о предопределенности этот исторический спор можно считать закрытым: социализм действительно может возникнуть только в одной из самых передовых в экономическом и технологическом отношении стран мира; в противном случае он через некоторое время должен будет снова уступить место более эффективному капитализму.

В этой связи нельзя не вернуться к личности Карла Маркса . Сегодня его имя и работы вычеркнуты из современного экономического образования. Между тем только сейчас становится в полной мере ясно, насколько проницательным и тонким мыслителем он был. Лишь в XXI веке мы начинаем переосмысливать его интеллектуальный потенциал и научную честность.

Однако сказать, что Маркс «победил» Ленина, значит, сказать не все. По-видимому, Ленин обладал поистине необыкновенной политической и экономической интуицией, а потому, по справедливому выражению Иммануила Валлерстайна , главной политической целью ленинизма стал именно догоняющий рост экономики по мировой шкале измерений; остальные задачи как бы попутно «пристегивались» к главной цели. Сюда же примыкают и ленинский лозунг «Догнать и перегнать», и электрификация страны, и экспериментирование с НЭПом. Ленин просто чувствовал, в чем ахиллесова пята социализма, и правильно направлял усилия по выправлению ситуации. Сегодня можно констатировать, что ленинская доктрина справедлива в краткосрочной перспективе, но на долгосрочной траектории она ведет к поражению. Но сам факт осмысленного проведения в жизнь политики по преодолению экономического отставания говорит в пользу Ленина.

А могло ли быть иначе?

Почему же все-таки экономическая эффективность важнее социальной? Имеется множество ответов на этот вопрос. Один из них состоит в том, что богатство служит основой социальных достижений. Если есть богатство, то его можно структурировать и распределять. Это можно сделать честно или нечестно, справедливо или несправедливо по отношению к тем или иным людям и социальным группам. Но если богатство крошечное или его нет вообще, то его по определению нельзя разделить правильно, ибо его все равно на всех не хватит и всем будет плохо. В этом случае мы просто получим всеобщую нищету.

Надо сказать, что постулат о примате экономической эффективности является вполне разумным и с точки зрения глобальной эволюции. Например, лауреат Нобелевской премии по экономике Дуглас Норт считает, что эволюция общества имеет вектор, согласно которому, мир развивается путем перекладывания рисков из физического мира в мир социальный. Накапливаемые человечеством знания ведут к появлению новых производственных технологий и росту власти над физическим миром, снижая тем самым неопределенность физической среды. Однако такие сдвиги ведут к формированию новых институтов и усложнению социальной среды, которые становятся источником совершенно новой социальной неопределенности. Со временем частичное снятие рисков в социальной среде происходит за счет внедрения более эффективных институтов. Иными словами, именно технологии, будучи основой экономической эффективности, порождают новое социальное устройство и внедрение более прогрессивных социальных моделей общественного бытия. Следовательно социальная эффективность оказывается как бы вторичной по отношению к экономической эффективности.

Однако роль личности в истории никто не отменял. Тогда возникают серьезные вопросы: смог бы Иосиф Сталин переломить ход событий в пользу СССР, если бы ему довелось еще какое-то время править страной? Могли ли Никита Хрущев , Леонид Брежнев и Михаил Горбачев воспользоваться иной стратегией, которая обеспечила бы Советскому Союзу победу в конкуренции с США? Что нужно было сделать по-другому, чтобы не допустить поражения в противостоянии с капитализмом?

Теорема о предопределенности дает однозначно отрицательные ответы на все эти вопросы. Исходное сильное экономическое и технологическое отставание России, а впоследствии и СССР, от передовых капиталистических стран предопределило ее поражение. Теорема не говорит о том, что СССР не мог в принципе догнать США в сфере экономики, но она говорит о том, что США еще до этого момента должны были догнать СССР в социальной сфере. Именно это и произошло. И ни Сталин, ни Хрущев, ни Брежнев, ни Горбачев не могли изменить ситуацию, она была предопределена изначальным экономическим отставанием России.

Некоторые аналитики отмечают ряд «отягчающих» обстоятельств конкуренции СССР с США. Например, известные грузинские экономисты Владимир Папав а и Теймураз Беридзе небезосновательно утверждают, что экономическая система СССР являла собой разновидность государственно-монополистического феодализма. Это означает, что догонять Америку Советскому Союзу пришлось со слишком низкой базы. Именно этот изначальный разрыв и обусловил результат конкуренции, когда развитые капиталистические государства к концу «холодной войны» не только имели такие блага, как бесплатные образование и медицинская помощь, но и тратили на их содержание в два раза больше средств, чем в СССР.

Можно также сослаться и на утверждение крупнейшего отечественного экономиста, академика Виктора Полтеровича по поводу того, что догоняющее развитие требует общественного согласия и координации усилий государства и бизнеса. Похоже, что в условиях изначально более низкой экономической эффективности и реликтовых отношений, свойственных государственно-монополистическому феодализму, Советский Союз не мог выстроить не только эффективные механизмы заимствования производственных технологий и экономических достижений Запада, но и собственные эффективные механизмы социальных взаимодействий. Кстати говоря, Сталин, преуспев в догоняющем экономическом росте, почти полностью загубил социальные достижения социализма: тюрьмы, взаимные доносы, беззаконие, анонимность санкций, репрессии прочее снижали социальную эффективность системы. Тем самым он в каком-то смысле дал фору Соединенным Штатам для сокращения их отставания в социальной сфере.

Иногда полезно даже постфактум понять некоторые вещи. И теорема о предопределенности позволяет более здраво оценить свое место в мире.

Советский Союз за 69 лет своего существования пережил как грандиозные подъемы, так и драматические падения, которые любая другая страна не испытала бы и за тысячелетие. Вспоминаем самые болезненные поражения СССР.

Развал СССР в 1991 году

8 декабря 1991 года в охотничьей усадьбе Вискули, что в белорусской Беловежской пуще, президенты трех союзных республик – России, Украины и Белоруссии – подписали соглашение о создании Содружества независимых государств. В преамбуле документа было сказано: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает своё существование». Так было остановлено сердце великой страны, который ровно год не дожил до своего семидесятилетия.

Поражение в холодной войне

Обвал цен на нефть, потеря в связи с антиалкогольной компанией высоких доходов от продажи алкоголя, дорогостоящая война в Афганистане привели СССР к экономическому коллапсу. Советское руководство вынуждено было пойти на переговоры с американцами и на серьезные политические уступки. Однако даже это не смогло уберечь государства от кончины. 25 декабря 1991 года первый и последний Президент СССР официально подал в отставку. В этот же день американский президент Джордж Буш-старший выступил с заявлением, которое подвело черту под великим противостоянием Советского Союза и США: «Соединённые Штаты приветствуют исторический выбор в пользу свободы, сделанный новыми государствами Содружества. Несмотря на потенциальную возможность нестабильности и хаоса, эти события явно отвечают нашим интересам».

Великий голод

В 1932 - 1933 годы в СССР разразился голод, последствия которого стали одними из самыми катастрофическими во всемирной истории. По различным оценкам погибло от 4 до 7 миллионов человек. Кроме того, этот голод войдет в историю как искусственно организованный самим же государством. Как раз в эти годы проходила борьба с так называемым кулачеством: наиболее зажиточные хозяйства разрушались, земля, хлеб и скот забирали в пользу государства, а людей насильно загоняли в колхозы. Неурожай 1932 года подтолкнул руководство СССР к самым крайним мерам: специальные вооруженные отряды ходили по деревням и насильно отбирали хлеб до последней крошки. Голод вспыхнул в самых «хлебных» местах – Украине, Западной Сибири, Поволжье, Казахстане, Южном Урале. Был нанесен страшный удар по сельскому хозяйству, от которого психологически советское крестьянство так и не оправилось до наших дней.

Поражения Красной Армии в начальный период Великой Отечественной войны

Первый месяц войны потери Красной Армии стали самыми грандиозным провалом, который испытывала какая-либо армия в мировой истории. К 10 июля 1941 года немецким войскам удалось разгромить 28 советских дивизий и более 72 дивизий понесли потери в личном составе и боевой технике от 50% и выше. Общие потери Красной Армии, по оценкам экспертов, в первые месяцы войны составили около 850 тыс. человек. На оккупированной немцами территории оказалось 23 миллиона советских граждан. Чтобы компенсировать эти потери и совершить перелом в войне, Советскому Союзу пришлось заплатить непомерную цену.

Катастрофа на Чернобыльской АЭС

Авария, которая произошла 26 апреля 1986 года, усугубило и так тяжелое состояние Советского Союза. Это трагедия по последствиям превзошла взрыв атомной бомбы в Хиросиме. По различным оценкам, в результате аварии только среди ликвидаторов умерло несколько тысяч человек от лучевой болезни. Но самое вопиющее в катастрофе стало отношение высших чиновников государства к своих же гражданам: власти в течение нескольких дней скрывали от своего народа возможные последствия аварии, чтобы «не вызвать паники».

Война в Афганистане

Участие во внутреннем конфликте в Афганистане стало роковым для судьбы Советского Союза. Нет, советская армия не проиграла ни одного сражения, однако поддержка порядка в этой стране требовала огромных финансовых средств, что окончательно обескровило советскую экономику, испытывающую огромные сложности после падения цен на нефть в середине 1980-ых. Кроме того, ввод войск в Афганистан сильно ухудшил отношение к СССР в мировом сообществе. Как результат, за Советским Союзом в западной цивилизации закрепилось репутации «империи зла», от которой «удалось» избавиться только, принеся в жертву мощь страны.

Поражение в информационной войне

Советский Союз за 69 лет своего существования так и не сумел создать позитивный образ у граждан большинства западных государств. Советская пропагандистская машина работала довольно примитивно и была в большей степени рассчитана на «промывку мозгов» своих же граждан. СССР так и не удалось убедить большинство государств, что именно ему принадлежит решающая роль в победе над фашизмом. Так, в англо-саксонском мире все были уверены, что войну выиграли США и Великобритания. Но даже там, где образ СССР был позитивным, советские пропагандисты не сумели сохранить хорошие позиции. К примеру, Советский Союз не сумел ничего противопоставить жесткой антикоммунистической (по сути – антисоветской) кампании, которая американское правительство развернуло в конце 1940-ых годов в США и некоторых европейских странах. В результате в отставку ушли просоветски настроенные правительства во Франции, Италии и Греции, которые не получили должной психологической поддержки со стороны СССР.

Две модели советского социализма

Особенности ленинской модели советского социализма проявлялись по мере практического осуществления НЭПа в стране.

В марте 1922 года Ленин говорит об «остановке отступления», связанного с уступками капитализму в рамках НЭПа. Он четко формулирует общую стратегию движения к социализму, суть которой означает преодоление «разрыва» «между необъятностью задач и нищетой материальной и нищетой культурной».

Ленин считал, что социалистическое общество должно выиграть соревнование с капитализмом, создать более высокий уровень развития производительных сил и производительности труда – такого общеисторического критерия, дающего возможность перейти к посткапиталистической формации.

Необходимость достижения данной цели становилась особенно актуальной, если учесть невысокий уровень материально-технического развития России. Поэтому Ленин настаивает на поиске новых ростков и приемов деятельности, ведущих к социализму. В частности, данную задачу следует решать путем решительного соединения лучших технических и организационных достижений западного капитализма с советской властью.

Если к этому добавить ленинское отношение к науке, которую он считал важнейшей производительной силой, которой должны овладеть не только специалисты – управленцы, не только инженеры, но и широкие массы трудящихся, тогда становится понятным какой всеобщий план подъема производительных сил и индустриализации готовил Ленин. На основе его он намеревался «догнать передовые страны и даже перегнать их экономически».

По поводу методов индустриализации: по мнению Ленина, перенимая у Запада «готовый опыт» передовых стран в области научных систем управления и организации производства (системы Тейлора и Форда), надо перенимать его критически, не допуская буржуазных способов «выжимания пота» из рабочих. Сталин предлагал нечто противоположное: его методы были не социалистическими, а добуржуазными, азиатскими. Осуществляя индустриализацию, он фактически выжимал последние соки из рабочих с помощью прямой интенсификации труда, прикрываемой, в числе прочего, пропагандой «стахановского движения». Цена сталинской индустриализации оказалась чрезвычайно высокой: ее осуществление было оплачено не только потом и кровью рабочих и крестьян, но и жизнью многих выдающихся ученых, инженеров и экономистов, старающихся внести разумное начало в создание нового общества.

Без создания крупной индустрии Ленин не видел развития сельского хозяйства в СССР. Отсюда его мечта о сотнях тракторов для успешного функционирования коллективных хозяйств, создаваемых на строго добровольных началах. Ленинский план коллективизации являлся составной частью плана кооперации в стране.

Одним из сдерживающих факторов строительства социализма в СССР являлась отсталость деревни с ее низким уровнем производительности сельского производства, распыленностью единоличных хозяйств и мелкобуржуазным характером труда, постоянно рождающим из себя капиталистические тенденции. Размышляя над этим противоречием и изучая практический опыт новой экономической политики, Ленин и приходит к открытию – прогрессивной роли кооперации, позволяющей создать в стране полноценное социалистическое общество.

Для такого эпохального перехода Ленин отводил десятилетия. За это время он планировал достигнуть поголовной грамотности в стране, снабдить село электричеством, техникой, добиться повышения культуры земледелия, создать необходимый фонд от возможных неурожаев и т.д. Ленин был уверен - каждый новый строй возникает при материальной поддержке государства.

Но если по Ленину кооперация означала глубокий социальный переворот в деревне, составляющей целую эпоху, то у Сталина коллективизация сельского хозяйства превратилась в оперативную кампанию, проводимую административными и чрезвычайными мерами. Для оправдания такой политики по отношению к крестьянству, которую он прежде критиковал, борясь с левой оппозицией, Сталин выдвинул идею недопустимости в период строительства социализма сохранения двух разнородных оснований – социалистической промышленности и индивидуального сельского хозяйства. Его не смущал тот факт, что для преодоления индивидуального хозяйства и эффективного кооперирования селу требуется мощная техническая база, которой в то время в стране не существовало.

Проведя коллективизацию с помощью политики раскулачивания кулаков и середняков, составлявших основную массу производителей товарной продукции, Сталин ввергает сельское хозяйство на долгие годы в глубокий кризис, порождая голод и трагедию миллионов крестьянских семей. Потребовались многие годы для подведения под колхозы реального технического фундамента, связанного с сельскохозяйственной техникой: тракторами, комбайнами и проч. Лишь тогда коллективная форма собственности в деревне наполнилась реальным содержанием и колхозы получили возможность кормить страну.

Ленин считал: государство не может исчезнуть после революции, его нельзя отменить никакими декретами. Оно должно отмереть по мере роста производительных сил, исчезновения классов и превращения труда в первую жизненную потребность. До этих пор на первой фазе развития необходим строгий контроль за мерой труда и потребления со стороны государства.

Совершенно другое представление о переходе к социализму и функционированию пролетарского государства имеется в работах и высказываниях Сталина. Он преувеличивал роль насилия в управлении государством и обществом.

Сталину в отличие от Ленина было присуще сугубо бюрократическое представление о методах строительства социализма, задачах и функциях Советского государства. Если Ленин был уверен, что социализм нельзя создать без инициативы снизу, без опыта народа, то Сталин рассматривал массы в качестве сырого материала, с которым можно проводить любые социальные и политические эксперименты. Ленин полагал: Советское государство должно полностью подчиняться трудящимся и контролироваться ими. Сталин, напротив, преувеличивал роль командных, сугубо аппаратных методов управления государством.

Сталин понимал Советы и общественные организации не как демократические институты осуществления власти трудящихся, а как бюрократические органы принятия нужных ему решений.

По мнению Сталина усиление государства должно идти за счет усиления его централизации, иерархии и репрессивных функций по отношению ко всем «врагам народа».

Политика и национальный вопрос

По ходу осуществления ленинской политики НЭПа все острее давали о себе знать проблемы, возникшие в политической сфере. Эти проблемы в основном касались неэффективного функционирования Советского государства, подвергнувшегося серьезной бюрократической деформации. Они были связаны с тем, что за годы, прошедшие после Октября, большевикам не удалось радикально реформировать государственный аппарат «заимствованный от царизма и чуть-чуть подмазанный советским миром». Представляя из себя «буржуазную и царскую мешанину», такой аппарат был «чужд» революционной практике нового общества.

По мнению Ленина, только наркомат иностранных дел отвечал в полной мере требованиям советской власти и ее политики, что касается остальных наркоматов, включая Рабкрин, то они не справлялись со своей ролью государственного управления страной. Широко распространившийся бюрократизм блокировал исполнение многих политических решений, ставя под угрозу выполнение новой экономической политики, других важнейших политических решений, принимаемых политбюро и правительством страны.

Исходя из этого, Ленин намечает политическую реформу, призванную радикально демократизировать советское государство. Данная реформа включала в себя ряд важнейших политических и организационных вопросов. Среди них вопросы: о реорганизации Рабкрина как орудия улучшения работы госаппарата в целом, о предании законодательных функций госплану, об укреплении единства правящей партии и повышении ее роли в обществе, о решении национального вопроса и создании СССР и ряд других.

Ленин предлагал радикальную реформу Рабкрина, который должен был стать образцовым контрольным учреждением, способным наладить работу всех других государственных учреждений: местных и центральных, торговых и чисто чиновничьих, учебных, архивных, театральных и т.д. В состав нового Рабкрина, по мнению Ленину, должны были войти специалисты, сдавшие жесткий экзамен на знание науки управления, так и основных проблем функционирования советского аппарата. Эти специалисты должны получать достаточно высокие зарплаты, быть свободными от коррупции в ходе проверки различных учреждений. Они должны использовать различные нестандартные приемы борьбы с бюрократами.

Новый Рабкрин Ленин видел как учреждение академического типа не только владеющее наукой управления, но и на ее основе совершенствующее работу других госучреждений, курирующее научно-исследовательские институты, отбирающее и издающее учебники по проблемам научной организации труда и управления, внедряющее науку в повседневную управленческую практику. Гарантию и успех в достижении перечисленных целей Ленин связывал с объединением контрольных функций партии и государства. Отсюда его план соединения Рабкрина и ЦКК партии, отсюда его идея расширения состава ЦКК за счет сознательных рабочих и крестьян, не испорченных бюрократической практикой советских учреждений.

Радикальную реформу государственного аппарата Ленин связывал с международной обстановкой в мире. С его точки зрения новый госаппарат должен работать таким образом, чтобы Советская республика могла продержаться до тех пор, пока развитые «западноевропейские капиталистические страны завершат свое развитие к социализму». Ленин отмечает новые обстоятельства движения этих стран к социализму: « Они завершают его не равноправным «вызреванием» в них социализма, а путем эксплуатации одних государств другими». И хотя победа социализма в перспективе обеспечена благодаря общему перевесу революционных сил Востока над контрреволюционными силами Запада, тем не менее, тактически для того, чтобы продержаться до возможного военного столкновения Запада и Востока, и для того, чтобы «помешать западноевропейским контрреволюционным государствам раздавить нас», Советской стране необходимо создать такое государство, в котором рабочие сохранили бы свое руководство над крестьянами, и изгнать из своих общественных отношений следы всевозможных излишеств, поднять производительные силы страны на уровень самых новейших научно-технических достижений.

Разрабатывая реформу политической системы, Ленин не мог обойти проблему места и роли правящей коммунистической партии в обществе. Практика построения социализма предъявляла к ней особые требования, радикально отличающиеся от тех, когда партия шла к власти. В. И. Ленин видел в партии наиболее сознательную часть рабочего класса, которая ведет за собой не только рабочих, но и крестьян. Как правящая партия она определяет стратегию и тактику построения нового общества, разрабатывает и распространяет во всех слоях общества свое мировоззрение, свои социалистические идеи.

Ему была чужда идея монополии отдельных лиц на принятие политических решений. Эти решения являлись плодом широких коллективных обсуждений и решений, принимаемых на съездах и конференциях партии.

Таким образом, любой член партии имел возможность влиять на выработку политического курса страны и его воплощения в жизнь. Даже после вынужденного принятия решения о запрете фракций в партии, Ленин считал, что это решение не может остановить общепартийные дискуссии, которые широко публиковались в партийной печати.

Быстрое увеличение и расширение правящей партии за счет лиц и целых слоев, далеких по своему мировоззрению и поведению от рабочего класса могло привести и приводило к размыванию социальной базы партии. В. И. Ленин намечает ряд шагов, которые должны были качественно улучшить состав партии, укрепить ее политическое руководство, резко повысить эффективность ее работы.

Для коммунистической партии Ленин считал чрезмерным ее количество даже в 300-400 тысяч членов партии. Он требовал увеличения в партии количества рабочих, проработавших на заводах и фабриках не менее десяти лет и имеющих «пролетарскую психологию». По его мнению, данные изменения необходимо провести в связи с тем, что часто «пролетарская политика партии определяется не ее составом, а авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией. Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое, и авторитет его будет если не подорван, то ослаблен настолько, что решение будет уже зависеть не от него.

Рассматривая отношение правящей партии с народом, Ленин опасался возможности ее падения, если будет утрачена связь с массами и произойдет превращение в зазнавшуюся партию.

Существует принципиальное отличие в понимании роли партии у Ленина и Сталина. Для последнего правящая партия была не выразителем интересов трудящихся, тесно связанная с народом, как полагал Ленин, а «орденом меченосцев внутри государства», ведущим постоянную войну со своими политическими противниками, «непреступной крепостью», откуда велся по ним непрекращающийся огонь. Для Ленина партия была союзом единомышленников. Партия при Сталине – это жесткая иерархическая и бюрократическая организация, которая в любой момент может «потребовать отчета за грехи против партии».

Одной из ошибок было неправильное понимание Сталиным национального вопроса, и связанного с ним конкретных решений по проблеме создания СССР, взаимоотношений с РСФСР и других национальных республик, проявления шовинистских тенденций в руководстве РКП(б) и т.д.

Возглавляя наркомат по делам национальностей и считая себя специалистом в национальном вопросе, Сталин был решительным противником ленинского плана образования СССР, основанного на равноправии и добровольном вхождении в Союз независимых национальных республик. По его мнению, Ленин, говоря о равноправии республик, входящих в будущий Союз, проявляет по отношению к ним своеобразный «национальный либерализм», Союз следует строить по принципу автономного вхождения этих республик в состав РСФСР и их прямой подчиненности российскому центру. По Ленину такая идея в корне не верна. Она порождала националистические настроения на местах, способствовала недоверию и дистанцированию от центра национальных республик. Ленин видел в реализации сталинской идеи автономизации требование бюрократического российского аппарата, что могло привести и приводило на практике к прямому нарушению принципа пролетарского интернационализма.

По мнению Ленина сталинский план создания СССР на основе автономизации есть результат его торопливости, администраторства и озлобления по отношению к националам вообще, и грузинским, в частности. Последние хотели входить в СССР на равных правах с русскими. Сталин же считал это требование уклоном в «социал-национализм». Ленин, напротив увидел в таких обвинениях проявление великодержавного шовинизма со стороны великороссов.

Оставшись вопреки желанию Ленина на посту главного руководителя партии, Сталин сделал все, чтобы в стране, вступившей на путь социалистического строительства, создать режим, фактически противоречащий этой исторической задаче.

Возникший в результате двух войн СССР был готов платить любую цену за военную безопасность. Вероятность войны с капиталистическими странами не подвергалась сомнению, и экономика СССР стала экономикой подготовки к войне. Начавшаяся в конце 20-х годов индустриализация осуществлялась так, чтобы вся промышленность, гражданская и военная, была в состоянии перейти к выпуску вооружения по единому мобилизационному плану, тесно сопряженному с графиком мобилизационного развертывания армии.

СССР не был похож на милитаризованную страну, т.к. в отличие от царской России советское руководство сделало ставку на оснащение армии вооружением, производство которого базировалось бы на использовании двойных технологий, пригодных для выпуска военной и гражданской продукции.

Были построены тракторные и автомобильные заводы, а производимые на них тракторы и автомобили конструировались так, чтобы их основные узлы и детали можно было использовать при выпуске танков и авиационной техники. Химические заводы и предприятия по выпуску удобрений ориентировались на производство в случае необходимости взрывчатых веществ.

Технологическая совместимость военной и гражданской техники позволяла в случае войны выпускать один самолет взамен трех автомобилей, один авиационный двигатель вместо двух автомобильных, один танк взамен двух тракторов и т.д.

Санкционировав начавшийся процесс перевооружения армии, Сталин и Политбюро отклоняли требования военных приступить к созданию массовой армии с десятками тысяч танков и боевых самолетов. Приоритет был отдан развитию базовых, формально гражданских отраслей промышленности как основы мобилизационного развертывания массового военного производства в будущем.

Сталин был не против перевооружения армии. Но он понимал, что для того, чтобы произвести и содержать затребованное военными количество военной техники, необходимо огромное количество металла, топлива и проч. А для развития базовых отраслей промышленности требуется гораздо больше средств и времени, чем на строительство сборочных автомобильных, тракторных и авиационных заводов, оборудование которых можно купить за рубежом.

Развитие базовых отраслей осуществлялось с военной точки зрения и лишь после экономической целесообразности. Так, было принято решение о развертывании промышленной и сырьевой базы на Урале и в Сибири, хозяйственном освоении Севера.

Закупая за рубежом промышленное оборудование для создания современной индустрии, советское руководство одновременно целеустремленно и решительно принимало меры по достижению максимальной самодостаточности военного производства в случае войны. Для этого построили машиностроительные и станкостроительные заводы. Закупки иностранного оборудования продолжались до начала ВОВ, но их целью было не столько расширение текущего военного производства, сколько создание запасов уникального и дефицитного оборудования на случай войны.

Одновременно предпринимались усилия по созданию независимой минерально-сырьевой базы. Это считалось важной задачей, т.к. военная промышленность царской России значительно зависела от импорта материалов и металлов, особенно цветных.

Для обеспечения перехода от гражданского производства к военному создали разветвленную и централизованную систему мобилизационной подготовки экономики. На всех уровнях советской власти и во всех органах экономического управления создали специальные мобилизационные структуры. Повышению эффективности мобилизационной подготовки способствовали регулярные учения по переводу экономики на военное положение.

Приоритет мобилизационной подготовки промышленности перед текущим военным производством стал во 2-ой пятилетке большим, чем в 1-вой. Именно созданная в 30-х годах система мобилизационной подготовки обеспечила победу СССР в ВОВ. Превосходство над противником в танках и самолетах во время войны не спасло армию от сокрушительных поражений, а почти вся накопленная СССР за предвоенные годы военная техника была потеряна в первые месяцы войны.

Но несмотря на колоссальный урон от немецкого вторжения, промышленность СССР смогла произвести больше вооружения, чем германская. Победа в ВОВ не только убедила советское руководство в том, что советская плановая экономика является наиболее эффективной системой мобилизации ресурсов государства и общества на случай войны, но и в том, что высокая мобилизационная готовность страны важнее общих размеров её экономики.

После второй мировой войны довоенная мобилизационная система была создана почти в неизменном виде. Многие военные предприятия вернулись к выпуску гражданской продукции, но экономика по большому счету оставалась нацеленной на подготовку к войне.

При этом основные усилия направлялись на развитие общеэкономической базы военных приготовлений. Сокращавшееся после войны производство вооружений не могло поглотить быстро растущее производство сырья, металла, топлива и электроэнергии. Это позволяло правительству при жестко регулируемой зарплате не только практически бесплатно снабжать население теплом, газом, электричеством, взимать символическую плату на всех видах городского транспорта, но и регулярно, начиная с 1947 г. снижать цены на потребительские товары. Сталин вел дело к постепенному бесплатному распределению продуктов и товаров первой необходимости.

Такая система позволяла в случае необходимости без дополнительных организационных мероприятий и затрат переключать «избыточное» в условиях войны потребление и связанное с ним гражданское производство на нужды войны.

Капитализм с рыночной экономикой не мог создать и поддерживать в мирное время подобную систему мобилизационной готовности.

Почти 30 лет минуло с тех пор, как прекратил своё существование СССР.

Его распад привел не только к образованию новых суверенных государств, но и глобальным изменениям в новой России.

Назревают перемены

Осенью 1990 года Горбачев, генеральный секретарь ЦК КПСС, отказался от поддержки программы реформ «500 дней» нацеленной на изменение экономической политики государства.

Михаил Горбачев — советский и российский государственный, политический и общественный деятель.

Эта программа должна была улучшить жизнь простых граждан, но предлагаемые изменения противоречили коммунистической идеи. И всё же противостоять экономически развитым странам, без капиталистических методов невероятно трудно. Была принята программа компромиссного плана, автором которой являлся премьер-министр Николай Рыжков. Его предложение было поддержано антиреформистами.

1991. Калуга. продуктовый рынок

Международные отношения

В принятой программе помимо внутренних вопросов оговаривалась и международная политика страны. Два ключевых пункта должны были положительно сказаться на экономике государства.

Августовский путч 1991 года

Во-первых, предлагалось перенаправить все силы на решение внутренних вопросов; базы Советского Союза находились во многих странах.

Во-вторых, СССР в то время, продолжал поддерживать коммунистов по всему миру, такие отношения нужно было сохранять и налаживать новые. Консерваторам второе направление было не близко.

На рубеже

Прямой конкурент Горбачева, представитель либеральной политики, Борис Ельцин быстро набирал популярность. Возможно, это послужило одной из причин выбора Горбачевым «правой позиции». Ужесточилась внешняя политика, что успокоило консервативную оппозицию, которая беспокоилась о возможном сотрудничестве Ельцина и Горбачева.

Назревающие перемены в СССР спустя ничтожно малое время после окончания «холодной войны», послужили поводом для беспокойства ряда стран, в том числе США. Мнения разделились: одни поддерживали Горбачева, успевшего показать себя, другие — Ельцина. Вопрос о контроле ядерного оружия беспокоил всех без исключения.