Лесков человек на часах краткое содержание. Онлайн чтение книги Человек на часах Николай Лесков. Человек на часах. (1839 г.)

1. Текст для читательского дневника
2. Главная мысль рассказа
3. Краткое содержание
4. Краткое содержание по главам

Лесков Человек на часах для читательского дневника

Солдат Постников стоял часовым, когда услышал зов о помощи. Он все думал и размышлял, стоит ли ему оставить пост и посмотреть кто в беде или же во всяком случае нужно оставаться на службе? Постников спасает утопающего в реке человека и сразу возвращается. Пострадавшего увозит инвалидный офицер. Постников был наказан за отсутствие во время службы. Его отправляют в карцер.

Очень много высокопоставленных чиновников были замешаны в истории, чтобы она не стала известна государю. Полицмейстер, после допроса инвалидного офицера и спасенного, решает наградить офицера. Тот получает за доброе дело медаль. Совершенно иная судьба ждет бедного солдата. Его из карцера вытащили, на он удостоился двумстам ударам плетью. Для солдата это наказание было не очень ужасным, поскольку тот ждал худшего решения. Священник узнает о всей правде. Он заключает, что наказание плетью стало лучшим решением для солдата, чем его вознесение и восхваление.

Главная мысль рассказа Лескова Человек на часах

Человеческий нравственный долг всегда превыше всего, даже если из-за правильного поступка человек может пострадать сам.

Действия начинается с описания теплой погоды посреди зимы. Во времена Крещения в 1839 году погода выдалась странно теплой. Так тепло было, что на Неве лед начинал таять. Один солдат, который в этот день был часовым в Измайловском полку, услышал странные человеческие крики и вопли. Кто-то звал на помощь. Солдата звали Постниковым. Он не знал как поступить, поскольку не мог оставить свое место караула, а человек все звал на помощь. Он все же решил бегом пойти посмотреть в чем дело. Голос шел из реки. Постников спас утопающего, вытащив его ружьем. Жизнь бедного человека все же была в опасности, поскольку он очень сильно замерз и был совершенно слабым. В этот момент солдат увидел офицера в коляске. Он сразу же вернулся на караул. Утопающего подобрал офицер и, возомнив себя спасителем, отвез его в съезжий дом.

Несколько минут отсутствия Постникова не осталось тайным. Его отсутствие заметили и отправили сразу же к офицеру Миллеру. Постникова посадили в карцер. Из-за страха, что обо всем может узнать государь, командир был вынужден обратиться за помощью к офицеру Свиньину. Дело дошло до того, что очень много людей были замешены. После обращения к Свиньину было принято решение попросить совета у обер-полицмейстера Кокошкина. Последний решил пойти на решительный шаг.

Он прежде всего посчитал необходимым встретиться с самим инвалидным офицером и с человеком, чье спасение вызвало такой переполох среди многочисленных высокопоставленных лиц. Инвалидный офицер и утопающий были как следует допрошены. В результате этого допроса полицмейстеру стало известно, что кроме часового никто иной не имеет представления о произошедшем и тот является единственным свидетелем всей истории со спасением. Инвалидный офицер опять выступил в роли спасителя. На этот раз его подвиг был оценен как следует. Его наградили медалью, предназначенной для похожих историй, когда один спасает жизнь другого человека.

Настоящий спаситель все это время находился в карцере. Он в своих мыслях уже успел передумать и попробовать предугадать любой ход событий. Его наградой за спасение бедного погибающего человека стало наказание, а именно, получить двести ударов розгой. После своего наказания солдат все же был очень доволен решением Свиньина, поскольку в мысль ему приходили гораздо тяжкие награды, чем полученные удары розгой. Об этой истории стало известно священнику. Тот подумал о произошедшем и заключил, что лучше наказать солдата за подобный подвиг, чем вознести его. Так пользы будет больше.

Краткое содержание Человек на часах по главам (Лесков)

Глава 1

Глава 2

Эта трогательная история случилась зимой в Петербурге. На карауле во дворце стояла рота, которой командовал офицер Николай Миллер. Он был очень надежным и гуманным человеком.

Глава 3

Ночь была тихая и спокойная, офицер Миллер коротал время за чтением книги. Внезапно ему докладывают, что случилась беда.

Глава 4

Оказалось, что часовой Постников, который был на карауле, услышал крик о помощи тонущего человека. Будучи человеком очень чувствительным он покинул свой пост и отправился на помощь утопающему.

Глава 5

Солдат Постников бросился на лед и вытащил человека из воды. В этот момент к ним подъехали сани. В них сидел легкомысленный и наглый офицер. Он забрал спасенного человека и отвез в полицию. В участке, желая получить награду, он сказал, что спас тонущего человека.

Глава 6

Солдат Постников докладывает Миллеру о случившемся. Миллер понимает, что всем начальствующим лицам грозят неприятности, а солдату не избежать серьезного наказания. Он отправляет записку о происшествии своему командиру Свиньину.

Глава 7

Подполковник Свиньин очень дорожил своим местом на службе. Он не терпел нарушения службы и был в этом плане строгим и неумолимым человеком.

Глава 8

Как только подполковник прочитал записку от Миллера, он тут же отправился допрашивать солдата Постникова. После допроса, пребывая в состоянии гнева и отчаяния он послал солдата под арест в карцер. Затем Свиньин принялся раздумывать о том, как скрыть случившееся от царя.

Глава 9

Подполковник Свиньин решается ехать к генералу Кокошкину. Он знает, что этот человек поможет вывернуться из любой сложившейся ситуации так, чтобы не разгневать царя.

Глава 10

Кокошкин выслушивает рассказ Свиньина и вызывает пристава, который принимал ночью спасенного, и офицера, якобы спасшего человека.

Глава 11

Они приезжают к Кокошкину вместе со спасенным человеком. Кокошкин проводит со спасенным разговор. Он понимает, что тот не помнит лица человека, спасшего его. Кокошкин уверяет спасенного, что офицер, который привез его в участок и есть его спаситель.

Глава 12

Кокошкин обещает вручить награду офицеру, который якобы спас человека. Таким образом он хочет выйти из сложившейся неприятной ситуации. Он понимает, что теперь никто не узнает о том, что солдат покинул пост и спас человека.

Глава 13

Кокошкин вручает медаль лгуну. Свиньин чувствует облегчение, он приказывает Миллеру выпустить солдата Постникова и наказать его перед солдатами розгами.

Глава 14

Миллер просит пощадить солдата, однако подполковник требует выполнить приказ. Постникова выпускают, высекают розгами и отправляют на лечение.

Глава 15

Свиньин навещает солдата в лазарете и приказывает дать ему сахара и чая. Солдат благодарит его за угощения. Он остался доволен таким исходом событий, так как рассчитывал на худшее наказание.

Глава 16

По столице начинают расползаться слухи и выдуманные небылицы о подвиге солдата Постникова. Петербургский владыка, до которого также дошли эти истории, желает выяснить как же все было на самом деле.

Глава 17

Как-то, владыка встречается со Свиньиным и узнает всю правду о случившемся инциденте. Свиньин жалуется, что его мучает совесть за то, что награду получил другой человек, а солдата наказали розгами. Владыка заверяет его, что он все сделал правильно.

Глава 18

Зимою, около Крещения, в 1839 году в Петербурге была сильная оттепель, лед на реке таял и был покрыть полыньями. Часовой Постников занимал свой пост, и был часовым в карауле, как вдруг услышал крики, взывающие о помощи, какой-то человек тонул, попав в полынью по неосторожности. Постников некоторое время не решался оставить караульного поста, так как это было прямым нарушением устава, и могло повлечь за собой страшнейшее наказание – военный суд за дезертирство. Но сострадание одержало над ним верх, и он покинул свой пост. И при помощи своего ружья вытащил человека из смертельной опасности.

В то время, пока Постников раздумывал над тем, куда же теперь деть промокшего человека, на дороге показались сани офицера придворной инвалидной команды, он, не задавая вопросов, забрал замерзающего человека с собой и отвез его в штаб, сказав там, что спасителем является именно он. А спасенный был слишком ослаблен и обессилен, для него не имело значения кто и что говорит, он хотел согреться, и был очень рад тому, что остался жив.

Спустя некоторое время, вышестоящие лица узнали о том, что Постников покидал свой пост во время караула. И ему не оставалось ничего другого, кроме как обратиться за помощью к батальонному командиру Свиньину, который был добрым и совестливым человеком, так как свидетелей данного происшествия не нашлось, и никто не мог подтвердить, что Постников оставил караул, для того, чтобы спасти жизнь утопающему человеку. Тот постарался ему помочь, но должен был обязательно доложить о случившемся происшествии обер-полицмейстеру Кокошкину, вследствие чего дело приняло широкую огласку.

Но так сложилось, что награда, все равно, была присуждена офицеру, который выдал себя за спасителя. А Постниковы выписали двести ударов розгами, после чего поместили в карцер на 3 дня.

После того, как заключение в карцере подошло к концу, Свиньин принес солдату фут сахара и чая, так как очень переживал, что не смог оградить его от наказания. Но Постников был рад и этому, так как ожидал наиболее худшего поворота событий, после проведенных в карцере трех дней. Он думал, что военный суд вынесет ему смертный приговор, так данное нарушение устава неприемлемо.

Услышав эту историю, владыка обратился к Свиньину, чтобы узнать правду, после чего священник сделал следующее заключение: наказание за благое дело может принести гораздо больше пользы, чем поощрение и награда, превознесённые законом.

Главная мысль рассказа Человек на часах

Данный рассказ учит тому, что человек всегда должен оставаться человеком, сострадать, сопереживать и помогать ближним, даже если последствия могут быть нежелательными или даже страшными.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Лесков. Все произведения

• Воительница
• Человек на часах

Человек на часах. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Краткое содержание Ибсен Привидения

  Усадьба фру Альвинг находится в Норвегии. Эта богатая дама открывает приют для бедных, который должен напоминать всем о её покойном муже. Она так же хочет воздвигнуть памятник камергеру Альвингу.

• Краткое содержание Островский Сердце не камень

  В поместье на краю Москвы живет богатый старый купец Каркунов со своей семьей. Он много гуляет, разъезжает по клубам и трактирам и ведет разгульный образ жизни, при этом жутко ревнует свою жену и не позволяет ей покидать пределы своего поместья

• Краткое содержание Пора спать Мамин-Сибиряк

  Аленушка очень хотела быть царицей. Так хотела, что привиделось ей море цветов. Обступили они девочку, переговариваются между собой. Стали они предполагать, кто из них больше подходить на роль царицы

• Краткое содержание Татьяна Борисовна и её племянник Тургенева

  В книге рассказывается о жизни дамы по имени Татьяна Борисовна. Татьяне Борисовне недавно исполнилось 50 лет. У нее были серые очи, розовые щеки и двойной подбородок. После смерти мужа барыня решила переехать в небольшое поместье

• Краткое содержание Свифт Путешествия Гулливера

  Роман Джоната Свифта «Приключения Гулливера» состоит из четырех частей, которые пронизаны нотками утопического повествования. На момент написания произведения писатель изображает существующую Англию

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Николай Лесков
Человек на часах
(1839 г.)

Глава первая

Событие, рассказ о котором ниже сего предлагается вниманию читателей, трогательно и ужасно по своему значению для главного героического лица пьесы, а развязка дела так оригинальна, что подобное ей даже едва ли возможно где-нибудь, кроме России.

Это составляет отчасти придворный, отчасти исторический анекдот, недурно характеризующий нравы и направление очень любопытной, но крайне бедно отмеченной эпохи тридцатых годов совершающегося девятнадцатого столетия.

Вымысла в наступающем рассказе нет нисколько.

Глава вторая

Зимою, около Крещения, в 1839 году в Петербурге была сильная оттепель. Так размокропогодило, что совсем как будто весне быть: снег таял, с крыш падали днем капели, а лед на реках посинел и взялся водой. На Неве перед самым Зимним дворцом стояли глубокие полыньи. Ветер дул теплый, западный, но очень сильный: со взморья нагоняло воду, и стреляли пушки.

Караул во дворце занимала рота Измайловского полка, которою командовал блестяще образованный и очень хорошо поставленный в обществе молодой офицер, Николай Иванович Миллер (впоследствии полный генерал и директор лицея). Это был человек с так называемым «гуманным» направлением, которое за ним было давно замечено и немножко вредило ему по службе во внимании высшего начальства.

На самом же деле Миллер был офицер исправный и надежный, а дворцовый караул в тогдашнее время и не представлял ничего опасного. Пора была самая тихая и безмятежная. От дворцового караула не требовалось ничего, кроме точного стояния на постах, а между тем как раз тут, на караульной очереди капитана Миллера при дворце, произошел весьма чрезвычайный и тревожный случай, о котором теперь едва вспоминают немногие из доживающих свой век тогдашних современников.

Глава третья

Сначала в карауле все шло хорошо: посты распределены, люди расставлены, и все обстояло в совершенном порядке. Государь Николай Павлович был здоров, ездил вечером кататься, возвратился домой и лег в постель. Уснул и дворец. Наступила самая спокойная ночь. В кордегардии тишина. Капитан Миллер приколол булавками свой белый носовой платок к высокой и всегда традиционно засаленной сафьянной спинке офицерского кресла и сел коротать время за книгой.

Н. И. Миллер всегда был страстный читатель, и потому он не скучал, а читал и не замечал, как уплывала ночь; но вдруг, в исходе второго часа ночи, его встревожило ужасное беспокойство: пред ним является разводный унтер-офицер и, весь бледный, объятый страхом, лепечет скороговоркой:

– Беда, ваше благородие, беда!

– Что такое?!

– Страшное несчастие постигло!

Н. И. Миллер вскочил в неописанной тревоге и едва мог толком дознаться, в чем именно заключались «беда» и «страшное несчастие».

Глава четвертая

Дело заключалось в следующем: часовой, солдат Измайловского полка, по фамилии Постников, стоя на часах снаружи у нынешнего Иорданского подъезда, услыхал, что в полынье, которою против этого места покрылась Нева, заливается человек и отчаянно молит о помощи.

Солдат Постников, из дворовых господских людей, был человек очень нервный и очень чувствительный. Он долго слушал отдаленные крики и стоны утопающего и приходил от них в оцепенение. В ужасе он оглядывался туда и сюда на все видимое ему пространство набережной и ни здесь, ни на Неве, как назло, не усматривал ни одной живой души.

Подать помощь утопающему никто не может, и он непременно зальется…

А между тем тонущий ужасно долго и упорно борется.

Уж одно бы ему, кажется, – не тратя сил, спускаться на дно, так ведь нет! Его изнеможденные стоны и призывные крики то оборвутся и замолкнут, то опять начинают раздаваться, и притом все ближе и ближе к дворцовой набережной. Видно, что человек еще не потерялся и держит путь верно, прямо на свет фонарей, но только он, разумеется, все-таки не спасется, потому что именно тут на этом пути он попадет в иорданскую прорубь. Там ему нырок под лед и конец… Вот и опять стих, а через минуту снова полощется и стонет: «Спасите, спасите!» И теперь уже так близко, что даже слышны всплески воды, как он полощется…

Солдат Постников стал соображать, что спасти этого человека чрезвычайно легко. Если теперь сбежать на лед, то тонущий непременно тут же и есть. Бросить ему веревку, или протянуть шестик, или подать ружье, и он спасен. Он так близко, что может схватиться рукою и выскочить. Но Постников помнит и службу и присягу; он знает, что он часовой, а часовой ни за что и ни под каким предлогом не смеет покинуть своей будки.

С другой же стороны, сердце у Постникова очень непокорное: так и ноет, так и стучит, так и замирает… Хоть вырви его да сам себе под ноги брось, – так беспокойно с ним делается от этих стонов и воплей… Страшно ведь слышать, как другой человек погибает, и не подать этому погибающему помощи, когда, собственно говоря, к тому есть полная возможность, потому что будка с места не убежит и ничто иное вредное не случится. «Иль сбежать, а?.. Не увидят?.. Ах, господи, один бы конец! Опять стонет…»

За один получас, пока это длилось, солдат Постников совсем истерзался сердцем и стал ощущать «сомнения рассудка». А солдат он был умный и исправный, с рассудком ясным, и отлично понимал, что оставить свой пост есть такая вина со стороны часового, за которою сейчас же последует военный суд, а потом гонка сквозь строй шпицрутенами и каторжная работа, а может быть даже и «расстрел»; но со стороны вздувшейся реки опять наплывают все ближе и ближе стоны, и уже слышно бурканье и отчаянное барахтанье.

– Т-о-о-ну!.. Спасите, тону!

Тут вот сейчас и есть иорданская прорубь… Конец!

Постников еще раз-два оглянулся во все стороны. Нигде ни души нет, только фонари трясутся от ветра и мерцают, да по ветру, прерываясь, долетает этот крик… может быть, последний крик…

Вот еще всплеск, еще однозвучный вопль, и в воде забулькотало.

Часовой не выдержал и покинул свой пост.

Глава пятая

Постников бросился к сходням, сбежал с сильно бьющимся сердцем на лед, потом в наплывшую воду полыньи и, скоро рассмотрев, где бьется заливающийся утопленник, протянул ему ложу своего ружья.

Утопавший схватился за приклад, а Постников потянул его за штык и вытащил на берег.

Спасенный и спаситель были совершенно мокры, и как из них спасенный был в сильной усталости и дрожал и падал, то спаситель его, солдат Постников, не решился его бросить на льду, а вывел его на набережную и стал осматриваться, кому бы его передать, А меж тем, пока все это делалась, на набережной показались сани, в которых сидел офицер существовавшей тогда придворной инвалидной команды (впоследствии упраздненной).

Этот столь не вовремя для Постникова подоспевший господин был, надо полагать, человек очень легкомысленного характера, и притом немножко бестолковый, и изрядный наглец. Он соскочил с саней и начал спрашивать:

– Что за человек… что за люди?

– Тонул, заливался, – начал было Постников.

– Как тонул? Кто, ты тонул? Зачем в таком месте?

А тот только отпырхивается, а Постникова уже нет: он взял ружье на плечо и опять стал в будку.

Смекнул или нет офицер, в чем дело, но он больше не стал исследовать, а тотчас же подхватил к себе в сани спасенного человека и покатил с ним на Морскую в съезжий дом Адмиралтейской части.

Тут офицер сделал приставу заявление, что привезенный им мокрый человек тонул в полынье против дворца и спасен им, господином офицером, с опасностью для его собственной жизни.

Тот, которого спасли, был и теперь весь мокрый, иззябший и изнемогший. От испуга и от страшных усилий он впал в беспамятство, и для него было безразлично, кто спасал его.

Около него хлопотал заспанный полицейский фельдшер, а в канцелярии писали протокол по словесному заявлению инвалидного офицера и, с свойственною полицейским людям подозрительностью, недоумевали, как он сам весь сух из воды вышел? А офицер, который имел желание получить себе установленную медаль «за спасение погибавших», объяснял это счастливым стечением обстоятельств, но объяснял нескладно и невероятно. Пошли будить пристава, послали наводить справки.

А между тем во дворце по этому делу образовались уже другие, быстрые течения.

Глава шестая

В дворцовой караульне все сейчас упомянутые обороты после принятия офицером спасенного утопленника в свои сани были неизвестны. Там Измайловский офицер и солдаты знали только то, что их солдат, Постников, оставив будку, кинулся спасать человека, и как это есть большое нарушение воинских обязанностей, то рядовой Постников теперь непременно пойдет под суд и под палки, а всем начальствующим лицам, начиная от ротного до командира полка, достанутся страшные неприятности, против которых ничего нельзя ни возражать, ни оправдываться.

Мокрый и дрожавший солдат Постников, разумеется, сейчас же был сменен с поста и, будучи приведен в кордегардию, чистосердечно рассказал Н. И. Миллеру все, что нам известно, и со всеми подробностями, доходившими до того, как инвалидный офицер посадил к себе спасенного утопленника и велел своему кучеру скакать в Адмиралтейскую часть.

Опасность становилась все больше и неизбежнее. Разумеется, инвалидный офицер все расскажет приставу, а пристав тотчас же доведет об этом до сведения обер-полицеймейстера Кокошкина, а тот доложит утром государю, и пойдет «горячка».

Долго рассуждать было некогда, надо было призывать к делу старших.

Николай Иванович Миллер тотчас же послал тревожную записку своему батальонному командиру подполковнику Свиньину, в которой просил его как можно скорее приехать в дворцовую караульню и всеми мерами пособить совершившейся страшной беде.

Это было уже около трех часов, а Кокошкин являлся с докладом к государю довольно рано утром, так что на все думы и на все действия оставалось очень мало времени.

Глава седьмая

Подполковник Свиньин не имел той жалостливости и того мягкосердечия, которые всегда отличали Николая Ивановича Миллера: Свиньин был человек не бессердечный, но прежде всего и больше всего «службист» (тип, о котором нынче опять вспоминают с сожалением). Свиньин отличался строгостью и даже любил щеголять требовательностью дисциплины. Он не имел вкуса ко злу и никому не искал причинить напрасное страдание; но если человек нарушал какую бы то ни было обязанность службы, то Свиньин был неумолим. Он считал неуместным входить в обсуждение побуждений, какие руководили в данном случае движением виновного, а держался того правила, что на службе всякая вина виновата. А потому в караульной роте все знали, что придется претерпеть рядовому Постникову за оставление своего поста, то он и оттерпит, и Свиньин об этом скорбеть не станет.

Таким этот штаб-офицер был известен начальству и товарищам, между которыми были люди, не симпатизировавшие Свиньину, потому что тогда еще не совсем вывелся «гуманизм» и другие ему подобные заблуждения. Свиньин был равнодушен к тому, порицают или хвалят его «гуманисты». Просить и умолять Свиньина или даже пытаться его разжалобить – было дело совершенно бесполезное. От всего этого он был закален крепким закалом карьерных людей того времени, но и у него, как у Ахиллеса, было слабое место.

Свиньин тоже имел хорошо начатую служебную карьеру, которую он, конечно, тщательно оберегал и дорожил тем, чтобы на нее, как на парадный мундир, ни одна пылинка не села; а между тем несчастная выходка человека из вверенного ему батальона непременно должна была бросить дурную тень на дисциплину всей его части. Виноват или не виноват батальонный командир в том, что один из его солдат сделал под влиянием увлечения благороднейшим состраданием, – этого не станут разбирать те, от кого зависит хорошо начатая и тщательно поддерживаемая служебная карьера Свиньина, а многие даже охотно подкатят ему бревно под ноги, чтобы дать путь своему ближнему или подвинуть молодца, протежируемого людьми в случае. Государь, конечно, рассердится и непременно скажет полковому командиру, что у него «слабые офицеры», что у них «люди распущены». А кто это наделал? – Свиньин. Вот так это и пойдет повторяться, что «Свиньин слаб», и так, может, покор слабостью и останется несмываемым пятном на его, Свиньина, репутации. Не быть ему тогда ничем достопримечательным в ряду современников и не оставить своего портрета в галерее исторических лиц государства Российского.

Изучением истории тогда хотя мало занимались, но, однако, в нее верили, и особенно охотно сами стремились участвовать в ее сочинении.

Глава восьмая

Как только Свиньин получил около трех часов ночи тревожную записку от капитана Миллера, он тотчас же вскочил с постели, оделся по форме и, под влиянием страха и гнева, прибыл в караульню Зимнего дворца. Здесь он немедленно же произвел допрос рядовому Постникову и убедился, что невероятный случай совершился. Рядовой Постников опять вполне чистосердечно подтвердил своему батальонному командиру все то же самое, что произошло на его часах и что он, Постников, уже раньше показал своему ротному капитану Миллеру. Солдат говорил, что он «богу и государю виноват без милосердия», что он стоял на часах и, заслышав стоны человека, тонувшего в полынье, долго мучился, долго был в борьбе между служебным долгом и состраданием, и, наконец, на него напало искушение, и он не выдержал этой борьбы: покинул будку, соскочил на лед и вытащил тонувшего на берег, а здесь, как на грех, попался проезжавшему офицеру дворцовой инвалидной команды.

Подполковник Свиньин был в отчаянии; он дал себе единственное возможное удовлетворение, сорвав свой гнев на Постникове, которого тотчас же прямо отсюда послал под арест в казарменный карцер, а потом сказал несколько колкостей Миллеру, попрекнув его «гуманерией», которая ни на что не пригодна в военной службе; но все это было недостаточно для того, чтобы поправить дело. Подыскать если не оправдание, то хотя извинение такому поступку, как оставление часовым своего поста, было невозможно, и оставался один исход – скрыть все дело от государя…

Но есть ли возможность скрыть такое происшествие?

По-видимому, это представлялось невозможным, так как о спасении погибавшего знали не только все караульные, но знал и тот ненавистный инвалидный офицер, который до сих пор, конечно, успел довести обо всем этом до ведома генерала Кокошкина.

Куда теперь скакать? К кому бросаться? У кого искать помощи и защиты?

Свиньин хотел скакать к великому князю Михаилу Павловичу и рассказать ему все чистосердечно. Такие маневры тогда были в ходу. Пусть великий князь, по своему пылкому характеру, рассердится и накричит, но его нрав и обычай были таковы, что чем он сильнее окажет на первый раз резкости и даже тяжко обидит, тем он потом скорее смилуется и сам же заступится. Подобных случаев бывало немало, и их иногда нарочно искали. «Брань на вороту не висла», и Свиньин очень хотел бы свести дело к этому благоприятному положению, но разве можно ночью доступить во дворец и тревожить великого князя? А дожидаться утра и явиться к Михаилу Павловичу после того, когда Кокошкин побывает с докладом у государя, будет уже поздно. И пока Свиньин волновался среди таких затруднений, он обмяк, и ум его начал прозревать еще один выход, до сей поры скрывавшийся в тумане.

Глава девятая

В ряду известных военных приемов есть один такой, чтобы в минуту наивысшей опасности, угрожающей со стен осаждаемой крепости, не удаляться от нее, а прямо идти под ее стенами. Свиньин решился не делать ничего того, что ему приходило в голову сначала, а немедленно ехать прямо к Кокошкину.

Об обер-полицеймейстере Кокошкине в Петербурге говорили тогда много ужасающего и нелепого, но, между прочим, утверждали, что он обладает удивительным многосторонним тактом и при содействии этого такта не только «умеет сделать из мухи слона, но так же легко умеет сделать из слона муху».

Кокошкин в самом деле был очень суров и очень грозен и внушал всем большой страх к себе, но он иногда мирволил шалунам и добрым весельчакам из военных, а таких шалунов тогда было много, и им не раз случалось находить себе в его лице могущественного и усердного защитника. Вообще он много мог и много умел сделать, если только захочет. Таким его знали и Свиньин и капитан Миллер. Миллер тоже укрепил своего батальонного командира отважиться на то, чтобы ехать немедленно к Кокошкину и довериться его великодушию и его «многостороннему такту», который, вероятно, продиктует генералу, как вывернуться из этого досадного случая, чтобы не ввести в гнев государя, чего Кокошкин, к чести его, всегда избегал с большим старанием.

Свиньин надел шинель, устремил глаза вверх и, воскликнув несколько раз: «Господи, господи!» – поехал к Кокошкину.

Это был уже в начале пятый час утра.

Глава десятая

Обер-полицеймейстера Кокошкина разбудили и доложили ему о Свиньине, приехавшем по важному и не терпящему отлагательств делу.

Генерал немедленно встал и вышел к Свиньину в архалучке, потирая лоб, зевая и ежась. Все, что рассказывал Свиньин, Кокошкин выслушивал с большим вниманием, но спокойно. Он во все время этих объяснений и просьб о снисхождении произнес только одно:

– Солдат бросил будку и спас человека?

– Точно так, – отвечал Свиньин.

– А будка?

– Оставалась в это время пустою.

– Гм… Я это знал, что она оставалась пустою. Очень рад, что ее не украли.

Свиньин из этого еще более уверился, что ему уже все известно и что он, конечно, уже решил себе, в каком виде он представит об этом при утреннем докладе государю, и решения этого изменять не станет. Иначе такое событие, как оставление часовым своего поста в дворцовом карауле, без сомнения должно было бы гораздо сильнее встревожить энергического обер-полицеймейстера.

Но Кокошкин не знал ничего. Пристав, к которому явился инвалидный офицер со спасенным утопленником, не видал в этом деле никакой особенной важности. В его глазах это вовсе даже не было таким делом, чтобы ночью тревожить усталого обер-полицеймейстера, да и притом самое событие представлялось приставу довольно подозрительным, потому что инвалидный офицер был совсем сух, чего никак не могло быть, если он спасал утопленника с опасностью для собственной жизни. Пристав видел в этом офицере только честолюбца и лгуна, желающего иметь одну новую медаль на грудь, и потому, пока его дежурный писал протокол, пристав придерживал у себя офицера и старался выпытать у него истину через расспрос мелких подробностей.

Приставу тоже не было приятно, что такое происшествие случилось в его части и что утопавшего вытащил не полицейский, а дворцовый офицер.

Спокойствие же Кокошкина объяснялось просто, во-первых, страшною усталостью, которую он в это время испытывал после целодневной суеты и ночного участия при тушении двух пожаров, а во-вторых, тем, что дело, сделанное часовым Постниковым, его, г-на обер-полицеймейстера, прямо не касалось.

Впрочем, Кокошкин тотчас же сделал соответственное распоряжение.

Он послал за приставом Адмиралтейской части и приказал ему немедленно явиться вместе с инвалидным офицером и со спасенным утопленником, а Свиньина просил подождать в маленькой приемной перед кабинетом. Затем Кокошкин удалился в кабинет и, не затворяя за собою дверей, сел за стол и начал было подписывать бумаги; но сейчас же склонил голову на руки и заснул за столом в кресле.

Глава одиннадцатая

Тогда еще не было ни городских телеграфов, ни телефонов, а для спешной передачи приказаний начальства скакали по всем направлениям «сорок тысяч курьеров», о которых сохранится долговечное воспоминание в комедии Гоголя.

Это, разумеется, не было так скоро, как телеграф или телефон, но зато сообщало городу значительное оживление и свидетельствовало о неусыпном бдении начальства.

Пока из Адмиралтейской части явились запыхавшийся пристав и офицер-спаситель, а также и спасенный утопленник, нервный и энергический генерал Кокошкин вздремнул и освежился. Это было заметно в выражении его лица и в проявлении его душевных способностей.

Кокошкин потребовал всех явившихся в кабинет и вместе с ними пригласил и Свиньина.

– Протокол? – односложно спросил освеженным голосом у пристава Кокошкин.

Тот молча подал ему сложенный лист бумаги и тихо прошептал:

– Должен просить дозволить мне доложить вашему превосходительству несколько слов по секрету…

– Хорошо.

Кокошкин отошел в амбразуру окна, а за ним пристав.

– Что такое?

Послышался неясный шепот пристава и ясные покрякиванья генерала…

– Гм… Да!.. Ну что ж такое?.. Это могло быть… Они на том стоят, чтобы сухими выскакивать… Ничего больше?

– Ничего-с.

Генерал вышел из амбразуры, присел к столу и начал читать. Он читал протокол про себя, не обнаруживая ни страха, ни сомнений, и затем непосредственно обратился с громким и твердым вопросом к спасенному:

– Как ты, братец, попал в полынью против дворца?

– Виноват, – отвечал спасенный.

– То-то! Был пьян?

– Виноват, пьян не был, а был выпимши.

– Зачем в воду попал?

– Хотел перейти поближе через лед, сбился и попал в воду.

– Значит, в глазах было темно?

– Темно, кругом темно было, ваше превосходительство!

– И ты не мог рассмотреть, кто тебя вытащил?

– То-то и есть, шляетесь, когда надо спать! Всмотрись же теперь и помни навсегда, кто твой благодетель. Благородный человек жертвовал за тебя своею жизнью!

– Век буду помнить.

– Имя ваше, господин офицер? Офицер назвал себя по имени.

– Слышишь?

– Слушаю, ваше превосходительство.

– Ты православный?

– Православный, ваше превосходительство.

– В поминанье за здравие это имя запиши.

– Запишу, ваше превосходительство.

– Молись богу за него и ступай вон: ты больше не нужен.

Тот поклонился в ноги и выкатился, без меры довольный тем, что его отпустили.

Свиньин стоял и недоумевал, как это такой оборот все принимает милостию божиею!

Глава первая

Событие, рассказ о котором ниже сего предлагается вниманию читателей, трогательно и ужасно по своему значению для главного героического лица пьесы, а развязка дела так оригинальна, что подобное ей даже едва ли возможно где-нибудь, кроме России.

Это составляет отчасти придворный, отчасти исторический анекдот, недурно характеризующий нравы и направление очень любопытной, но крайне бедно отмеченной эпохи тридцатых годов совершающегося девятнадцатого столетия.

Вымысла в наступающем рассказе нет нисколько.

Глава вторая

Зимою, около Крещения, в 1839 году в Петербурге была сильная оттепель. Так размокропогодило, что совсем как будто весне быть: снег таял, с крыш падали днем капели, а лед на реках посинел и взялся водой. На Неве перед самым Зимним дворцом стояли глубокие полыньи. Ветер дул теплый, западный, но очень сильный: со взморья нагоняло воду, и стреляли пушки.

Караул во дворце занимала рота Измайловского полка, которою командовал блестяще образованный и очень хорошо поставленный в обществе молодой офицер, Николай Иванович Миллер (впоследствии полный генерал и директор лицея). Это был человек с так называемым «гуманным» направлением, которое за ним было давно замечено и немножко вредило ему по службе во внимании высшего начальства.

На самом же деле Миллер был офицер исправный и надежный, а дворцовый караул в тогдашнее время и не представлял ничего опасного. Пора была самая тихая и безмятежная. От дворцового караула не требовалось ничего, кроме точного стояния на постах, а между тем как раз тут, на караульной очереди капитана Миллера при дворце, произошел весьма чрезвычайный и тревожный случай, о котором теперь едва вспоминают немногие из доживающих свой век тогдашних современников.

Глава третья

Сначала в карауле все шло хорошо: посты распределены, люди расставлены, и все обстояло в совершенном порядке. Государь Николай Павлович был здоров, ездил вечером кататься, возвратился домой и лег в постель. Уснул и дворец. Наступила самая спокойная ночь. В кордегардии тишина. Капитан Миллер приколол булавками свой белый носовой платок к высокой и всегда традиционно засаленной сафьянной спинке офицерского кресла и сел коротать время за книгой.

Н. И. Миллер всегда был страстный читатель, и потому он не скучал, а читал и не замечал, как уплывала ночь; но вдруг, в исходе второго часа ночи, его встревожило ужасное беспокойство: пред ним является разводный унтер-офицер и, весь бледный, объятый страхом, лепечет скороговоркой:

– Беда, ваше благородие, беда!

– Что такое?!

– Страшное несчастие постигло!

Н. И. Миллер вскочил в неописанной тревоге и едва мог толком дознаться, в чем именно заключались «беда» и «страшное несчастие».

Глава четвертая

Дело заключалось в следующем: часовой, солдат Измайловского полка, по фамилии Постников, стоя на часах снаружи у нынешнего Иорданского подъезда, услыхал, что в полынье, которою против этого места покрылась Нева, заливается человек и отчаянно молит о помощи.

Солдат Постников, из дворовых господских людей, был человек очень нервный и очень чувствительный. Он долго слушал отдаленные крики и стоны утопающего и приходил от них в оцепенение. В ужасе он оглядывался туда и сюда на все видимое ему пространство набережной и ни здесь, ни на Неве, как назло, не усматривал ни одной живой души.

Подать помощь утопающему никто не может, и он непременно зальется…

А между тем тонущий ужасно долго и упорно борется.

Уж одно бы ему, кажется, – не тратя сил, спускаться на дно, так ведь нет! Его изнеможденные стоны и призывные крики то оборвутся и замолкнут, то опять начинают раздаваться, и притом все ближе и ближе к дворцовой набережной. Видно, что человек еще не потерялся и держит путь верно, прямо на свет фонарей, но только он, разумеется, все-таки не спасется, потому что именно тут на этом пути он попадет в иорданскую прорубь. Там ему нырок под лед и конец… Вот и опять стих, а через минуту снова полощется и стонет: «Спасите, спасите!» И теперь уже так близко, что даже слышны всплески воды, как он полощется…

Солдат Постников стал соображать, что спасти этого человека чрезвычайно легко. Если теперь сбежать на лед, то тонущий непременно тут же и есть. Бросить ему веревку, или протянуть шестик, или подать ружье, и он спасен. Он так близко, что может схватиться рукою и выскочить. Но Постников помнит и службу и присягу; он знает, что он часовой, а часовой ни за что и ни под каким предлогом не смеет покинуть своей будки.

С другой же стороны, сердце у Постникова очень непокорное: так и ноет, так и стучит, так и замирает… Хоть вырви его да сам себе под ноги брось, – так беспокойно с ним делается от этих стонов и воплей… Страшно ведь слышать, как другой человек погибает, и не подать этому погибающему помощи, когда, собственно говоря, к тому есть полная возможность, потому что будка с места не убежит и ничто иное вредное не случится. «Иль сбежать, а?.. Не увидят?.. Ах, господи, один бы конец! Опять стонет…»

За один получас, пока это длилось, солдат Постников совсем истерзался сердцем и стал ощущать «сомнения рассудка». А солдат он был умный и исправный, с рассудком ясным, и отлично понимал, что оставить свой пост есть такая вина со стороны часового, за которою сейчас же последует военный суд, а потом гонка сквозь строй шпицрутенами и каторжная работа, а может быть даже и «расстрел»; но со стороны вздувшейся реки опять наплывают все ближе и ближе стоны, и уже слышно бурканье и отчаянное барахтанье.

– Т-о-о-ну!.. Спасите, тону!

Тут вот сейчас и есть иорданская прорубь… Конец!

Постников еще раз-два оглянулся во все стороны. Нигде ни души нет, только фонари трясутся от ветра и мерцают, да по ветру, прерываясь, долетает этот крик… может быть, последний крик…

Вот еще всплеск, еще однозвучный вопль, и в воде забулькотало.

Часовой не выдержал и покинул свой пост.

Написал рассказ «Человек на часах» Лесков. Краткое содержание познакомит читателя с этим произведением всего за пару минут, оригинал бы пришлось читать намного дольше.

Происходит событие рассказа в 1839 году, в крещенские дни. Герой произведения - солдат Плотников. Он охранял дворец царя Николая, стоя на посту.

«Человек на часах», Лесков

Краткое содержание можно начать с описания трагичного случая, который в результате закончился хорошо. Постников стоял на посту в своей будке. Вдруг он услышал, как кто-то просит о помощи. Важно упомянуть, что погода в те дни января стояла тёплая, поэтому не вся замёрзла, на ней были видны полыньи. Именно в такую прорубь и провалился человек, который звал на помощь. Так начинается книга Лескова «Человек на часах». Солдат долго боролся с собой. Он был человеком добрым. С одной стороны, в нём боролось чувство долга, которое не позволяло покидать пост. С другой стороны, солдата мучила жалость к человеку, который может утонуть в любое время. В конце концов, он решился и побежал оказывать помощь. Солдат протянул утопающему приклад ружья и вытащил его. Затем Постников донёс его до берега и передал офицеру, проезжавшему мимо.

Тот решил использовать данный случай в своих интересах, отвёз тонувшего в полицейское управление и сказал, что именно он, инвалидный офицер, спас человека. Вот такое придумал интересное содержание Лесков. Человек на часах в это время докладывал о происшествии своему непосредственному начальнику Миллеру.

Начальство решает, что делать

Офицер приказал пока отправить солдата, покинувшего пост, в карцер, а сам связался со своим начальником, батальонным командиром Свиньиным, чтобы спросить того, что делать в этом случае. Тот прибыл в караульную и лично допросил Постникова. После этого он решил ехать к своему начальнику. Вот так изображает нерадивых бюрократичных людей в своём рассказе «Человек на часах» Лесков. Краткое содержание расскажет о дальнейших перипетиях героев современным языком. Ведь в девятнадцатом веке изъяснялись немного по-другому, поэтому иногда сложно читать полный текст рассказа, на это уйдёт больше времени.

Несправедливая награда и наказание

Свиньин отправился к генералу Кокошкину - своему начальнику. Тот выслушал доклад и велел привезти к нему пристава Адмиралтейской части, куда привезли тонувшего и инвалидного офицера, который его туда доставил. Приказал он привезти к нему и того, который тонул. Всё троица прибыла не скоро, так как тогда не было ещё телефонов, и распоряжения доставлял посыльный. За это время генерал успел вздремнуть. Видно, что при помощи многих эпизодов в негативном свете бюрократию изображает в своём произведении «Человек на часах» Лесков. Краткое содержание подходит к финальной части.

Прибывшие сказали, что именно офицер проявил чудеса благородства и спас человека. Сам спасённый точно не помнил, кто ему помог и подтвердил, что это, наверное, был офицер.

В результате псевдоспасителя наградили медалью «За спасение погибавшего». Истинного героя начальство решило наказать двумя сотнями ударами розг. Но Плотников был рад, что его не отдали под суд